Нежданный гость - Страница 70

— Мадам Мурхаус? — обратился он к ней.

— Oui.

— Suivez-moi, s’il vous plait.

Они прошли по длинному узкому коридору в крохотный кабинет, застеленный линолеумом.

— Вы американка, — уточнил он, когда она села.

— Да. — Он принялся перебирать заполненные ею бланки и ее удостоверение. — Но ваш муж — второе лицо в британском посольстве в Париже.

— Да.

— Он знает, что вы здесь?

Она покачала головой, отмахиваясь от вопроса, как от назойливой мухи:

— Monsieur…

— С вами здесь никого нет? — Он огляделся по сторонам, будто кто-то мог неожиданно появиться. Не увидев никого, вновь перевел взгляд на Клэр.

— Вчера на улице я видела человека, которого вы арестовали. Полагаю, это он, потому что видела его фотографию в новостях. Вылитый он, даже одет так же.

Детектив заинтересованно кивнул, не скрывая нетерпения. Она собралась с духом:

— Однако это было в центре Парижа, далеко от Версаля, примерно за две минуты до убийства. И я с ним говорила.

Детектив положил ручку на стол:

— Значит, говорили.

— Он дал мне листок с надписью его рукой.

— Где?

— На листке. Это карта.

— Да нет же, где вы находились, когда он дал вам листок?

— На улице Шомель, в седьмом арондисмане. Перед входом в цветочный магазин. Я заказывала там цветы.

Он втянул воздух сквозь зубы. Пристально посмотрел на нее, словно изучая каждую черточку. Одет в поношенный пиджак из ткани в «елочку», без галстука. Наконец спросил:

— Почему вы так поздно не дома и одна, мадам Мурхаус?

— Лейтенант, прошу вас…

— Вы ведь понимаете, что дело вызывает огромный интерес? И имеет огромную важность?

Она кивнула.

— Вы уверены?

— Да.

Детектив не произнес ни слова и не пошевелился.

— Да, — повторила она.

Он взмахнул рукой:

— Alors. Готовы его опознать? И подписать протокол?

Она кивнула.

— Прекрасно. — Он поднял телефонную трубку и набрал номер. — Понимаете, мадам Мурхаус, это не рядовое преступление. Вы отдаете себе в этом отчет? Oui, c’est tard, — произнес он в трубку. Добавил несколько фраз приглушенным голосом, повесил трубку и встал из-за стола:

— Очень хорошо. Поедем в Direction centrale de la police на улице Соссэ.

Она вышла вслед за ним из кабинета. На улице, прежде чем сесть на заднее сиденье машины, огляделась по сторонам. Кажется, кто-то идет навстречу? Кто-нибудь видит, как ее увозят? Она привыкла сидеть на заднем сиденье, привыкла к тому, что машину ведет шофер, но этот человек ей абсолютно незнаком, и никому, даже Эдварду, не известно, что она куда-то с ним едет. Вокруг поблескивает огнями ночь; тьма обступает со всех сторон здания на противоположной стороне, скрывает ее лицо и лицо детектива. Если из-за нее выяснится, что арестовали не того человека, ни французскому Министерству внутренних дел, ни французской полиции радости это не доставит. Да и британскому посольству тоже. Новость облетит все телеканалы мира. Появится во всех газетах. Жена крупного британского дипломата освободила известного террориста и дискредитировала французскую полицию.

«Но тот, с кем я говорила на улице, невиновен, — напомнила она себе. — Он не совершал преступления. Во всяком случае, этого преступления. Если, разумеется, арестовали именно его».

Из здания вышел еще один детектив и сел в машину. Пробормотал свое имя, кивнул ей, но руки не подал. Пригнувшись, она неловко влезла на заднее сиденье. Переднее слишком отодвинуто назад, некуда деть ноги. Села боком.

Машину вел первый детектив. Они промчались по улице Риволи, и во второй раз за день ее затянуло в центрифугу площади Согласия. Машина направилась к Елисейским Полям. Мужчины спереди, она сзади, как преступница. Затылки у них какие-то помятые, словно вытерлись о подголовники. В машине стоит неистребимый запах табачного дыма и страха. На заднем сиденье валяются какие-то письма, газеты, пустые бутылки из-под воды.

Она взглянула на часы. Два ночи. Устала, но спать не хочется. На улицах еще есть люди. Придвинувшись к окну, она стала смотреть на них. Обычные люди, возвращаются домой после ночного веселья.

Она сидела в полной темноте на краешке гостиничной кровати в Дублине и ждала утра. С первыми лучами солнца поднялась и подошла к окну. Подергала прядь волос, вытянув ее из растрепавшейся косы на плече. По улице неровной походкой идет мужчина, женщина подметает крыльцо. Воздух в комнате сырой и холодный. Она обхватила себя руками за плечи. То, что она совершила, невообразимо. Как живут люди вроде Найла? Теперь она — одна из них. Он сказал, что, если она привезет деньги в Дублин, поможет простым людям, но что это значит? В чем именно поможет? Кто-то купит платье дочери для ее первого причастия? Или на чье-то платье прольется кровь? Найл так и не показал, что в вещевом мешке. И лучше бы она не видела всех этих денег. Лучше бы они так и ездили по побережью, и она бы делала вид, что это их медовый месяц. Но как же ей его не хватает! От тоски по нему, пронзившей каждую клеточку, у нее подкосились ноги. Она села на кровать и обхватила себя руками.

Когда она увидела его в первый раз, он стоял на каменной ограде. И потом всегда казался ей очень высоким. На нем были вельветовые штаны, такие старые, что сквозь ткань просвечивали белые колени. Он…

Клэр ударилась головой о стекло: детектив резко вывернул руль, объезжая неправильно припаркованную машину. Она откинулась на сиденье и пристегнула ремень. Подъезжают к Триумфальной арке. Клэр попыталась вернуться к воспоминаниям, но лицо Найла ускользало, словно рыбка в воде, — совсем рядом, а не поймаешь.